Грузия, как и все постсоветские страны, находится в переходном периоде, который характеризуется трансформацией всех видов взаимоотношений, в том числе конфессиональных. В Грузии исторически, веками складывались межэтнические и межконфессиональные отношения, которые порой отличались непониманием, жестокостью и недоверием. Вместе с тем полиэтническая, поликонфессиональная и поликультурная среда способствует формированию толерантного сознания, пониманию друг друга. Диалог конфессиональных и этнических культур открывает путь к новому модусу идентификации и заставляет задуматься над вопросом “Кто я есть?” по отношению к другим этносам и конфессиям, человечеству и окружающему миру, осознать свою слитность с действительностью, в которой живешь. Правильная соотнесенность с нею обогащает собственное самосознание, расширяет личностное социокультурное поле. Культурная идентичность определяет государственную монолитность, потому что единство страны может проявиться лишь через разнообразие этносов и конфессий, через их взаимодействие и взаимообогащение.

Грузия – поликонфессиональная страна. По данным последней переписи населения Грузии в 2002 г., 83,9% населения страны составляют православные, 9,9% – мусульмане, 3,9% – приверженцы армянской апостольской церкви, 0,1% – иудеи, 0,8% – представители других религий, а 0,6% – нерелигиозные. Католики представляют религиозные меньшинства, 0,8% населения Грузии[1].

Грузия имела тесные политические контакты с католическим миром еще со средних веков. С XIII века католические миссии (францисканцы и доминиканцы) часто посещали Грузию и быстро обрели своих приверженцев[2]. По распоряжению Папы Иоанна XXII в XIV веке в столицу Грузии, в Тбилиси из г. Смирны был перенесен центр католической миссионерской деятельности на Востоке. Позднее, с XVII-XVIII веков, благодаря активной деятельности миссионеров-католиков, многие грузины стали обращаться в католичество, принимая новую конфессию как альтернативу мусульманской агрессии.

По данным администрации католической церкви в Грузии, к концу XX века насчитывалось около 50 000 католиков. Среди них 1/3 грузины, остальные – армяне, ассирийцы, поляки, немцы, русские, украинцы. Большинство католиков (около 30 000) Грузии проживают в юго–западной части страны (Самцхе-Джавахети), а также в Тбилиси, в западной (Имерети) и восточных частях (Кахети-Картли) Грузии.[3]

«Что значит быть католиком” в грузинском обществе XX века? Самосознание католика в Грузии, изменение его идентичности на протяжении XX столетия; а также трансформация восприятия католиков со стороны государства и православного общества и, главное, причины такой трансформации – эти вопросы мы намерены исследовать в нашей работе.

В грузинской историографии историю католичества в Грузии изучали многие. Опираясь на архивные материалы, исследователи описывали деятельность многочисленных католических миссий в Грузии, отношения грузинских царей с Римом, разные факты из жизни католиков в Грузии.[4] Но попытки изучения идентичности католиков, их восприятия со стороны государства и православного общества, причин этих трансформаций не предпринимались. Изучение католичества в Грузии не проводилось с учетом новых научных методик. Но вместе с тем эти исследования были полезны для нашей работы, поскольку дали большой фактический материал, который был использован и интерпретирован по–новому.

Настоящая работа была проведена двумя способами: историческим методом (сбор исторического материала в архивах и библиотеках)[5] и методом “устных историй”[6] с целью выявления положения католиков из первых уст. Методы интервьюирования, разработанные социальной антропологией и социологией, оказались полезными для историков. Устная история позволяет, наряду с тщательно подобранными данными письменных источников, услышать и голос простого народа. Устные истории приближают к более объемному видению конкретной человеческой личности и истории в ее динамике. Сегодня понятие “устная история” стало одним из наиболее употребляемых в лексиконе гуманитарного знания. Соответствуя многообразию дисциплин, школ и направлений, устную историю характеризует широкий диапазон интерпретаций термина. Однако наиболее традиционным пониманием устной истории являются записанные на аудио– и/или видеопленку воспоминания о событиях прошлого его очевидцев.

В данной работе выборка респондентов состояла из 20 католиков из Тбилиси, юго–западной части Грузии – Самцхэ–Джавахети, западной Грузии – Имерети (Кутаиси) и Аджарии (Батуми), восточной части Грузии – Кахетии и Картли; из католиков-грузин, католиков-армян, католиков-поляков, католиков-русских; кроме этого, были учтены социальное положение, возраст и пол респондентов. Работа с устными историями началась составлением вопросника, затем для его исправления и уточнения было проведено пилотное интервьюирование. Анализ данных устного опроса дал возможность создать более полную историческую картину трансформации идентичности католиков в Грузии в XX веке.

Человек не определяет свою идентичность сам, в одиночку, она дается ему окружением. Отчасти мы представляем собой образ, который отражается в других. Идентичность не дается раз и навсегда, это не завершенный монолит. Ее необходимо достигать, иначе говоря, это процесс, эволюция, а не застывшая форма. Если спросить: “Кто ты на самом деле?”, человек задумывается, что же является глубинной основой его жизненного пути. И он отвечает – что вот именно это, а не что–то другое. Остальное – случайные, преходящие обстоятельства, а фундаментом самоопределения является что-то конкретное. Для одних это – профессиональная позиция, для других – этническая принадлежность, для третьих – конфессиональная идентичность. В условиях, когда целый ряд идентичностей в конце ХХ века нарушается, например, идентичность, связанная с государственной принадлежностью, с гражданством, или идентичность, связанная с языком, потому что человек начинает говорить сразу на нескольких языках, переезжает из одной страны в другую, вопросы самоопределения становятся все более и более важными. В конце концов, человек – существо свободное, и он склонен принимать решение в зависимости от того, что для него является реальностью, что для него наиболее ценно, более того, он склонен в определенных случаях ломать одни типы идентичности в пользу других. Это происходит неожиданно, когда выясняется, что, например, конфессиональный фактор является более значимым, и он начинает доминировать над социальными ролями, над государственной принадлежностью и т.д.

Что касается самоидентификации католиков в Грузии, интересны следующие наблюдения, о которых респонденты упоминали в процессе интервьюирования:

• Важнейшее событие XX века – визит Папы Римского в Тбилиси.

Многие респонденты отметили, что приезд Папы Римского в Грузию был важнейшим фактом для них – к ним пожаловал высший авторитет католического мира, духовный отец всех католиков.

На наш взгляд то, что респонденты выделили среди важнейших событий XX столетия визит Римского Папы в Грузию, подчеркивает их католическую идентичность. Но малая часть респондентов отметила, что они не отличают важнейшие события Грузии для католиков и для всего общества. Они себя воспринимают полноправными гражданами Грузии и не определяют того или другого явления через конфессиональную принадлежность. Мы считаем, что такое отношение к вопросу в какой-то мере показывает потерю католической идентичности (или, можно сказать, что их сознание ближе к либеральному духу Второго Ватиканского Собора).

В конструировании самосознания католиков важную роль играет также верность традициям. Для определенной части католиков католичество тесно связано с сохранением традиций предков, для них защита конфессиональной идентичности означает преданность традициям.

Проследим динамику отношений государства и общества к католикам в Грузии, а также причины этих трансформаций на протяжении двадцатого столетия.

Присоединение Грузии к России резко изменило жизнь грузинских католиков.[7] Царское правительство изгнало из Грузии католических священников, а в грузинских католических церквях запретило латинское богослужение и латинский устав. Россия всячески старалась вытеснить католические миссии с Востока. В 1845 году царская империя запрещает деятельность католических миссионеров в Грузии, более того, она распространяет армянский устав тогда, когда грузинские католики,исторически придерживались латинского устава.[8] Для сохранения самоидентичности грузинские католики покидают Грузию и основывают свои церкви вне родины (в Константинополе (Турция) и Монтобане (Франция).[9]

Русская имперская политика способствовала развитию конфликта между разными народами внутри империи, ослаблению национально–освободительного движения. Именно в это время начали утверждать, что исторически грузинские католики никогда не существовали. 1893 году по приказу царского правительства грузинская католическая церковь была объявлена армянской.[10] Грузинских католиков крестили армянские католические священники и переделывали грузинские фамилии на армянский лад, начался процесс арменизации грузинских католиков.

Опираясь на устные истории, можно добавить, что со стороны определенной части общества и по сей день имеет место отождествления грузинских католиков с армянами. Респондент рассказывает: “Про нас говорят, что мы армяне, я это часто слышала, есть такое...”.[11] Это явление берет начало из вышеуказанных процессов начала XX века, когда царская Россия преднамеренно способствовала арменизации грузинских католиков для развития внутри империи национальной вражды. Со стороны определенной части общества между католиками и армянами был поставлен знак равенства, конфессиональная и этническая принадлежность стали взаимосвязанными. В отчуждении католиков определяющую роль сыграл этнический фактор: не грузин – армянин.

После наступления советской власти в Грузии (1921 г.), в 20–е годы было закрыто более 1 500 церквей и переделано в объекты хозяйственного назначения.[12] В таких условиях многие церкви были разрушены. В советское время во всей Грузии функционировали только два католических храма: церковь св. Петра и Павла в Тбилиси и армянская католическая церковь в селе Схвилиси (в Самцхе-Джавахети). Вторую католическую церковь в Тбилиси переделали в клуб, стены побелили, орган разобрали на части, его металлические трубы были использованы для водопровода, деревянные части сожгли, а уникальные дубовые парты были розданы разным учреждениям. Католические храмы Кутаиси, Батуми, Гори, Ахалцихе были переделаны в склад для металлолома. Немногочисленный приход был репрессирован и частично уничтожен.[13]          

Данный период отличается репрессиями против духовенства вообще и против католических клерикалов в том числе. Здесь можно привести пример католического священника Константина Сапаришвили. В 1927 году пятидесятилетнего священника[14] выслали в Соловки, а в 1936 году его освободили и дали право вернуться на родину, но ему запретили жить в Тбилиси и проводить богослужение. К. Сапаришвили проживал в Боржоми и работал фотографом (хотя он проводил богослужение тайно). Его неоднократно заставляли отречься от веры, били и пытали.[15]

О годах советской власти из устных историй можно выделить следующие наблюдения:

• Во времена коммунистического режима проводились репрессии против всех верующих граждан, против церкви вообще, а не конкретно против католиков.

Во время коммунистического режима католики Грузии не подвергались особым репрессиям; они так же преследовались, как и другие верующие. В советские годы верующие подвергались гонению со стороны большинства, которое принципиально запрещало посещение храмов и богослужений (В связи с этим в стране произошел разрыв церковной традиции, в том числе и в католической церкви, произошла потеря памяти католической церковной жизни). Католики в Грузии, как и другие верующие, были “чужими” для коммунистического режима, но они были в равных условиях с другими верующими гражданами страны. Отчуждение не носило единичный характер, они не преследовались именно из–за католического вероисповедания. В те годы для самого общества вопрос католиков не был актуален. По ответам респондентов, их и не спрашивали, какого вероисповедания они придерживались. Респондент рассказывает: “Во времена коммунистов задавали вопрос, веруешь в Бога или нет? И все, больше ни о чем не спрашивали... Тогда человек не должен был быть религиозным, а деления по религиозному признаку не было”.[16] В период советского режима главной задачей было сохранение национальной идентичности (культуры, языка). Что касается католиков Грузии, в этот период они считались “чужими” со стороны властей (у правительства была четкая и определенная политика к верующей части населения), официоза, но не со стороны самого общества.

После распада советской империи, в 90-е годы XX века во всей стране возобновилась церковная жизнь. Этот период насыщен важными событиями и в истории католической церкви Грузии. XX век, 90-е годы – обновление католической церковной жизни, открытие новых церквей и приходов, рост практикующих католиков. С 90-х годов Грузию стали посещать католические миссионеры, начался период активной деятельности католических миссий, выросло число действующих церквей, священников. Потому это время можно считать новым этапом развития католичества в Грузии. 5 мая 1992 года Грузия установила дипломатические отношения с Ватиканом. В том же году было основано общество грузинских католиков («Общество М. Тамарашвили”), а впоследствии вышли католические газеты “Сакартвелос католикэ” (Католик Грузии), “Клдэ” (Скала), “Саба”. В ноябре 1999 года первый из Римских Пап – Иоанн Павел II посетил Грузию. Православная Грузия стала первой страной СНГ, сделавшей символический шаг навстречу Римско-Католической Церкви, продемонстрировав, что сближение с Западом вовсе не означает отказа от традиционных ценностей православия. Папа возвел в ранг епископа главу католиков Грузии Джузеппе Пазотто. Таким образом, в Грузии сформировалась полноправная епархия Римско-Католической Церкви. На наш взгляд, эти факты в какой-то мере демонстрируют демократический подход со стороны государства к религиозному вопросу.

Между тем, с 90-х годов католики в Грузии становятся “чужими” для общества. В результате опроса можно выделить следующие тенденции и наблюдения, которые были затронуты респондентами:

• После падения советской империи и появления “новых православных”, с 90-х годов XX века со стороны православного общества началось ущемление прав католиков.

Респондент рассказывает: “В селе Удэ учительница религии официально объявляет своим ученикам: те, кто ходят в католическую церковь, не получат от меня отметку... Священнику с Арали пригрозили оружием, чтобы он не совершал богослужения в Удэ”.[17]

После распада советской империи (1991) огромная часть населения Грузии выразила большое рвение к православию. Среди них были также бывшие партийные чиновники, которые превратились в “верную” паству православной церкви. Лозунг “Язык, отечество, вера” стал весьма популярным. В то же время явно имела место православная агрессия по отношению к другим религиозным деноминациям.

Чем было вызвано такое положение? Возможно, конец советской идеологии и возникновение новой, независимой государственности потребовало новую идеологию. Идеологический вакуум был заполнен православием. Для грузинского народа начался сложный процесс переосмысления самоидентификации. В конструировании идентичности грузина православие заняло большое место (часто верующие верили всему, что им проповедовали “ученые” православные священники). Решающее значение имела дихотомия “свое – чужое”. “Чужой” – это неправославный (конфессионально) и не грузин (этнически). Конструирование образа врага произошло по конфессиональным и этническим признакам. Надо отметить, что похожее явление встречалось и в других постсоветских странах, и во многих странах Восточной Европы, где развивались аналогичные социально-политические события.

• С 90-х годов XX века между понятиями “православный” и “грузин” был поставлен знак равенства. Вся Грузия должна быть единоверной страной – все грузины должны быть православными.

Респондент рассказывает: “Мой муж редко ходит в церковь, но мне он не запрещает, уважает мою веру. Мои дети тоже ходят в католическую церковь, здесь же они впервые причастились. Но моя младшая сестра против. Она мне говорит: Грузия – православная страна, и грузины должны быть православными”.[18]

На страницах грузинской католической прессы встречаются такие высказывания: “Многие считают, что грузин обязательно должен быть православным, и если грузин не православный христианин, тогда он второстепенный гражданин или, более того, “изменник” родины”.[19]

Православный священник прямо заявляет: “К счастью, в Грузии никогда не существовала “католическая церковь Грузии”, или “грузинская католическая церковь”. Изначально в Грузии существовала только единственная, апостольская церковь, которая упорно защищала православную веру”.[20]

• С 90-х годов XX века – начало агрессивного отношения со стороны православного общества – католичество стали называть сектой, а католиков – сектантами, еретиками, чужими, не “нашими”.

31 октября 1999 года в газете “Алия” появилась статья “Грузии грозит распад на секты”, среди сект упоминалось и католичество.[21] Чем можно объяснить этот факт? Одна из причин, должно быть, элементарная необразованность. В годы атеистической пропаганды история религии не преподавалась. После падения советской империи православная паства верила всему, что ей проповедовало малообразованное духовенство.

• С 90-х годов XX века начался заново процесс крещения католиков в православную веру – удобнее быть в большинстве.

Респондент рассказывает: “Своих детей я окрестила в православном храме. Как вся Грузия, так и они пусть будут православными. У моего мужа были неприятности, и поэтому я решила окрестить своих детей православным чином”.[22]

С 90–х годов из-за кампании против неправославных, и конкретно против католиков, участились случаи крещения заново католиков в православную веру. Со стороны католиков такой шаг объясняется выигрышным положением быть в конфессиональном “большинстве”. Так как конфессиональные меньшинства часто подвергаются разным притеснениям во время важных жизненных проблем (например, в трудоустройстве), сложно противиться желанию большинства, в этом случае возможен компромисс.

Подобные шаги католиков объясняются отсутствием толерантного отношения со стороны большинства. Термин “толерантность”, как основная ценность демократии, изначально имел именно религиозное значение и означал принцип мирного сосуществования разных конфессий в одной и той же стране. Грузия исторически поликонфессиональная страна, которая славилась своей толерантностью. Пример этому – хотя бы сотрудничество на педагогическом и церковном поприще католикоса К. Цинцадзе с З. Палиашвили (несмотря на конфессиональную разницу), З. Палиашвили изучал православные пения.[23] Но в последнее время в этом отношении в Грузии положение резко ухудшается[24].

Послушаем респондента: “Мне иногда шутя говорили: ты же католик – еретик. Мне говорят также: ты должен перейти в православие и стать истинным христианином. Мне не нравятся такие разговоры”.[25] Большинство респондентов отметило, что они молятся и в православных храмах (в отличие от православных-верующих, которые не входят в католические и протестантские храмы). Католики считают православных такими же христианами, как самих себя. К сожалению, такое же отношение со стороны православных к религиозным меньшинствам редко встречается.

Здесь же надо отметить, что межконфессиональные отношения не столь прямолинейны. Вообще, в отношениях католиков с обществом можно выделить существование двух дискурсов. С одной стороны, существует “официальный” уровень взаимоотношений (коллективная память), когда для православной части общества католики являются “чужими”, “сектантами”, и отношение к ним – явно агрессивное и негативное. Но, с другой стороны, на уровне повседневности эти отношения отличаются дружелюбием, где нет места вражескому настроению (например, существуют смешанные браки между православными и католиками).

С 90-х годов католики в Грузии вновь “чужие”, но, в отличие от советского периода, они стали таковыми для православного общества, а со стороны государства не видно четкой позиции по религиозным вопросам.

Что касается позиции государства, можно сделать следующие наблюдения. Католическая церковь Грузии до сих пор не имеет правового статуса. Основным источником религиозного законодательства является Конституция Грузии. Религиозные права и свобода вероисповедания человека определены в 7-й[26], 14-й[27] и 9-й[28] статьях Конституции. Грузия также присоединилась к международным договорам, определяющих защиту прав человека (в 1993 году – к Международному пакту ООН о гражданских и политических правах; в 1999 году – к Европейской конвенции по правам человека). А также, соответственно, Уголовному кодексу Грузии, “гонение из-за вероисповедания или религиозной деятельности” карается законом (156-я статья). Но эти законы часто не работают.

Хотя специальный закон, который урегулировал бы отношения между государством и религиозными организациями, пока еще не принят. “К сожалению, реальное положение не соответствует законодательной базе, и соответственные пункты Конституции и конвенций грубо нарушаются”.[29] В Грузии имеют место гонения на религиозные меньшинства, объявление их вражеской силой, дискриминация на религиозном уровне. Наконец, кроме православной церкви, ни одна религиозная общность не смогла принять со стороны государства правового статуса.[30] К концу XX века политика государства в отношении религиозных вопросов отличается так называемой непосредственностью, часто власти закрывают глаза на грубое нарушение закона по отношению к религиозным меньшинствам. “В принципе, прозападно настроенное правительство старается, чтобы были и волки сыты и овцы целы: ему не нравится давление со стороны церкви, но вместе с тем ему невыгодно противоречить популярной идее и этим дать карты в руки политическим оппонентам. Позиция властей – выиграть время”, – писал политолог Гия Нодия о режиме Шеварднадзе.[31]

Что значит быть католиком в грузинском обществе XX века?

В идентичности католика Грузии на первом месте стоит этническая принадлежность, а затем – конфессиональная; она не менялась на протяжении двадцатого столетия. Но католик в Грузии всегда был “чужим” на протяжении всей истории, в том числе и в XX веке. В средние века католиков называли “франками”, на рубеже XIX-XX веков (иногда и по сей день) – армянами. То есть конфессиональный и этнический моменты были тесно переплетены, народ связывал религиозный и этнический фактор (в случае Российской империи государство потакало этому), переносил религиозное отчуждение на этническую отчужденность. На рубеже веков и затем в советские времена католики были “чужими” (как и все верующие) со стороны государства (большинства), а с 90-х годов XX века – православного общества (опять-таки большинства). Во времена советской власти “свой” был членом Коммунистической партии (атеист), а “чужой” – верующий гражданин. Католики в коммунистическую эпоху были “чужими” для государства, а не для общества, а позиция властей была четко выражена; с 90-х годов XX века политика правительства Грузии непоследовательна: с одной стороны, государство не мешает развитию католических общин и деятельности католических миссий в Грузии, а с другой стороны, власти, соответственно, не реагируют на явные нарушения прав конфессиональных меньшинств.