Этнический Национализм в Духовенстве Грузинской Православной Церкви

Будучи неразрывно связанной с идентичностью человека, религия придает цельность и осмысленность нашим представлениям о том, кто мы есть, однако наша идентичность, утверждая нас в качестве элементов малых общественных групп, одновременно фиксирует то, чем ныне яв­ляемся. Соответственно компоненты нашей идентичности могут нести не только позитивный заряд, но также стать причиной негативных раз­делений и конфликтов — между семьями, общинами, этническими и на­циональными группами. Религия связана с различными компонентами нашей идентичности. В результате, когда происходит негативное исполь­зование этих компонентов, религия часто оказывается частью и средо­точием конфликтов.

В последние годы в связи с ростом влияния Грузинской Православной Церкви и многочисленностью ее последователей, вклад духовенства в фор­мирование общественного сознания растет. Следовательно, националис­тические установки духовных лиц оказывают большое влияние на об­щество в целом и отражают основные тенденции его развития. В Грузии, как отмечают многие эксперты, идеалом Грузинской Православной Церкви и большей части общества является «православный грузин». Проблема возникает, когда речь идет о православном лице негрузинского проис­хождения, а также о грузине, не исповедующем православие. Ни тот, ни другой не интегрирован в общество полностью, что ведет к нарушению их личных прав.

Методология социологического исследования

Эмпирическая часть статьи опирается на анализ данных качественного социологического исследования, проведенного следующими методами:

1. Экспертный опрос методом глубинного интервью. Было выделено несколько групп экспертов: ведущие специалисты и ученые в данной сфере, в основном теологи и социологи религии; представители разных конфессий (всего было опрошено 12 экспертов);
2. Глубинные интервью с православными духовными лицами (5 респон­дентов);
3. Анализ проповедей православных духовных лиц (проповеди 13 духов­ных лиц);

1. Анализ церковной литературы, изданной в период с января 2004 года по август 2005 года. Были проанализированы следующие журналы и газеты: «Сапатриаркос уцкебани» («Ведомости Патриархии»); «Мревли» («Паства»); «Эри да бери» («Народ и священнослужители»); «Ацхоне сули шени» («Спаси душу свою»); «Дедаэклесия» («Мать-церковь»); «Карози»; «Карибче» («Паперть»); «Кандели» («Лампада»); «Мадли» («Благодать»); «Хвамли»; «Агсавали» («Восход»); «Лазарес агдгинеба» («Воскрешение Лазаря»); «Хареба» («Благовещение»); «Мокваси» («Ближний»); «Ивериис габрцкинеба» («Проссияние Иверии») и т.д.[1]

Понятие национализма и религиозного национализма

В литературе, как и в интервью с экспертами, выделяются два разных понятия «национализма»: первое связанно с понятием нации в гражданст­венно-политическом смысле, которое подразумевает отождествление народа с гражданами государства, а не с этнической общностью. В этом смысле национализм — это состояние ума, убежденного, что высшей ценностью личности должно быть национальное государство, глубокая привязанность к родной почве, к местной традиции, к установившимся местным авторитетам, что с различной силой проявляется на протя­жении истории.[2]  Такое понятие национализма приближается к понятию патриотизма.

Это значит, что государство формируется «гражданскими народами», которые свободны от этнических и религиозных стереотипов. Об этом понятии национализма писал Э. Геллнер, анализируя европейскую историю. Он пришел к выводу, что само понятие «нация» в нынешнем смысле есть продукт возникновения городской промышленной цивилизации, поскольку в аграрном обществе объединений, к которым применимо это понятие, еще не существует. Как классический конструктивист, Геллнер выдвигает тезис: «Не нация порождает государство, а государство создает нацию и форму­лирует национальные интересы».[3]  Нация — это «воображаемое сооб­щество» (Б.Андерсен), но не в том смысле, что она не существует на самом деле, а в том, что принадлежность каждого к той или иной нации определяется его собственным самосознанием.[4]

В литературе термин «национализм» обычно понимался в негативном смысле как превосходство одного народа над другими и использовался как ярлык, с помощью которого осуществлялось политическое преследование. Наиболее полноценное определение национализма в этой парадигме дал польский социолог Я. Щепаньский. Он писал: «Национализм — это признание собственной нации наивысшей ценностью», иррациональное объяснение превосходства своей нации над другими, непризнание равенства народов, нетерпимость по отношению к другим нациям, нежелание смешиваться с ними (эксклюзивизм), недопустимость смешанных браков. Это идеология, политика и практика.[5] Второе понятие национализма связанно с определением нации в этническом смысле. Национализм — это восприятие социальных отношений в этнических терминах. Структура общества предстает в результате как состоящая из «народов», или «этносов», а последние, в свою очередь, мыслятся как коллективные личности, выступающие носителями интересов, субъектами прав и т.д. Такого рода национализм приближается к понятию этноцентризма. Это понятие национализма можно назвать этническим национализмом — он подразумевает национализм этнической группы, главной ценностью которой является чувство принадлежности к народу (в этническом смысле): народ, который объединен общеисторической, лингвистической и, возможно, «расо­вой» или религиозной связью, и верит в то, что он идентифицирован с опре­деленной территорией; борьба за интересы народа считается доминантной ценностью по сравнению с другими (государством, народом в политическом смысле, человечеством, личностью и т.д.). С точки зрения этнического национализма, народ — это совокупность людей одного происхождения, с общими предками, состоящими в «кровном родстве».[6] Именно такое понятие национализма будет в дальнейшем использоваться в статье.

Выделим несколько характерных черт этноцентричного видения социальной реальности:

Это, во-первых, превращение аскриптивных характеристик индивидов в фундаментально-антропологические, или, выражаясь проще, вера в то, что этническая принадлежность естественна. Никто не может стать частью того или иного народа с помощью освоения его языка, культуры и традиций, если он по происхождению и кровному родству из другого народа. Немцем, латышом или грузином надо родиться. Во-вторых, это отождествление этни­ческой принадлежности с культурной принадлежностью. Предполагается, что принадлежа к определенной этнической группе, индивиды тем самым принадлежат к определенной этнической культуре. И хотя то, к какой культуре индивиды принадлежат, определяется их социализацией, этноцентричная логика a priori рассматривает их как агентов определенной культуры. Наконец, в-третьих, это истолкование культуры в фольклорно-романтическом ключе.

Вполне понятное следствие фольклорно-романтического представ­ления о культуре — установление прямой связи между этнической и кон­фессиональной принадлежностью индивидов. Русский или грузин — значит православный, армянин — значит григорианец. Отклонения не приветст­вуются.

Этноцентричная логика в конечном счете влечет за собой социальную дезинтеграцию. Общество делится на множество сегментов, распадается нарядвзаимноизолированныхэтнических (этнокультурных или этноконфесио­нальных) сообществ, которые должны устанавливать между собой некие отношения, строящиеся либо по модели диалога, либо по модели конфликта.[7]

Радикальные формы этнического национализма часто проявляются в религиозном национализме. В этом словосочетании слово «национализм» доминирующее, и религиозным оно называется в том случае, когда национа­лизм нуждается в выражении в какой-либо форме. Одной из таких форм может быть религия. Под религиозным национализмом подразумевается национализм с религиозным оттенком, это склонность отождествлять при­надлежностьк нации, этничностьс принадлежностью к какому-то вероиспове­данию. И это не просто эмоционально нейтральная склонность, а сопря­женная с определенной агрессивностью к тем, кто не принадлежит к этой конфессии.

Ресурсы авторитета церкви

Церковь всегда была не только важным общественным институтом, но и влиятельным центром политической власти. Она признается общест­вом и государством в качестве самостоятельной силы, обладающей собственными политическими интересами и располагающей прямыми и косвенными средствами (источниками власти) для достижения своих целей. Среди основных источников власти церкви, несомненно, главная роль принадлежит авторитету. Авторитет церкви — это чувства симпатии со стороны отдельных граждан и населения в целом по отношению к конкрет­ным лицам, органам и центрам власти, так или иначе ассоциируемым с церковью. Такие чувства могут быть позитивными и колебаться от узнава­ния до любви, и негативными — от ненависти до безразличия.[8]

Потенциал авторитета, который использует в своей социально-поли­тической и экономической деятельности Грузинская Православная Церковь, можно определить как совокупность культурных символов и архетипов, принципов общественной морали и норм поведения, основных элементов исторической памяти народа и форм государственного и общественного устройства, так или иначе укорененных в грузинской православной традиции. Без этого ресурса все остальные источники власти, несмотря на все их правовое оформление, становятся нелегитимными, то есть непризнанными, утратившими доверие в глазах широких масс населения. Это относится даже к закону, который, как показывает опыт Грузии и многих других стран, при отсутствии доверия, уважения и позитивного узнавания центров власти и их элит, остается неорганичным, слабо встроенным инструментом властного регулирования. Для большинства политических элит авторитет приобретает особую ценность еще и потому, что технически это легко мобилизуемый, управляемый и манипулируемый источник власти.

Главным спросом на рынке политических ресурсов пользуется авторитет, основанный на общности традиций, этнической, культурной и религиозной принадлежности. Он легок в передаче и легко усваивается широкими массами.

Церковь как хранительница национальных, культурных и духовных традиций обладает мощным потенциалом этого вида авторитета.

Религиозный национализм в Грузии

В Грузии сформировалась парадоксальная ситуация: грузинский национализм, органичной частью которого являлась апелляция к религии и православию, был антироссийским и имел западную ориентацию, а в лоне Грузинской Православной Церкви формирование духовенства в основном происходило на почве антилиберальных и антизападных русских традиций. Эксперты полагают, что в самой церкви выделилось два крыла: «либе­ральное», ориентированное на запад, демократию и либеральные ценности, к которому в основном принадлежат духовные лица, получившие образование за границей; и «фундаменталистское», ориентированное на Россию (хотя ни в одном интервью духовные лица не высказывались в пользу России и Русской Православной Церкви), на прошлое и традиционные ценности. В религиозной прессе «либеральная» часть духовенства, которая в церкви представлена в значительно меньшем количестве, обычно упоминается как «действующее в церкви антицерковное духовное сословие».

По мнению экспертов и части духовных лиц, которая стоит на стороне либеральных ценностей, важнейшей внутренней проблемой Грузинской Православной Церкви является именно православный религиозный национализм, который, по их мнению, влечет за собой дискриминацию прав религиозных и этнических меньшинств и извращение самого православия:

«Можно сказать, что в Грузии закрытое общество. Исходя из этого, приоритет отдается грузину по отцу и матери, православному, а представители других народов и конфессий являются второсор­тными. Все это противоречит христианской философии, где «нет ни иудея, ни эллина», т.е. этнические, национальные различия не имеют значения». (Священнослужитель).

По мнению экспертов, социальная, экономическая, культурная среда может способствовать или, наоборот, мешать распространению рели­гиозного национализма, хотя не существует закономерности, по которой определенные условия жизни обязательно вызывают его возникновение.

Эксперты выделили несколько причин социального, исторического, политического и религиозного характера, способствующих существованию религиозного национализма в Грузии.

а) Социальные и исторические корни

Одной из причин распространения национализма является семидесятилетний опыт существования в составе СССР. В этот период религия в Грузии была гонима, последствия этого ощущаются сейчас. Идея Советского Союза предполагала единство народов, также как и верований (атеизм), что позже привело к «народным движениям», органичной частью которых стали традиционные религии (христианство и ислам). Эти движения в основном приняли узкоэтнический, деструктивно­националистический вид.

В советский период в Грузии существовало только несколько форм национальной и культурной идентичности. По мнению экспертов, это были религия, народные танцы и футбол. Особенную важность приобрела пра­вославная церковь, потому что она была единственным институтом, который хотя бы формально был независим от России. После восстановления независимости главный акцент был перенесен на религию, но тогда это был не религиозный национализм, превалировала национальная религиозность. В начале периода правления Шеварднадзе эта тенденция ослабела, ас 1997­98 годов появилась уже в видоизмененной форме. Религиозные группы и церкви выдвинули вперед национальный дискурс.

Это же мнение разделяет либеральная часть духовных лиц. Для них религиозный национализм в Грузии связан с зарождением национального движения, которое боролось с иностранным господством. Чаще всего в светских или церковных статьях, как и в интервью, обе стороны используют одни и те же аргументы для подтверждения противоположных мнений. Другая часть духовных лиц также связывает народные движения и православие, но они дают совершенно противоположную оценку — для них эта связь указывает на положительные перемены и прогресс, который связан с возвращением грузин в лоно церкви.

Важным фактором распространения религиозного национализма, по мнению экспертов, является люмпенизация (обеднение) населения. Можно ранжировать общество по признаку большего или меньшего распростра­нения в них религиозного национализма. В люмпенизированных слоях об­щества вероятность распространения религиозного национализма больше.

Также эксперты считают одним из важных факторов распространения религиозного национализма в Грузии то, что многие граждане утратили свой социальный статус, что вызвало у них желание найти утешение в чем-нибудь другом, подчеркнуть свое превосходство. Признаком превосходства может оказаться цвет кожи, как это было в США, или религиозная принадлежность, как это, по мнению экспертов, случилось в Грузии, или что-то другое. Для человека решающее значение имеет чувство собственной важности. Его потеря по каким-то социальным или эконо­мическим причинам влечет за собой фрустрацию даже на подсознательном уровне, которая усиливается неопределенностью будущего.

б) Религиозные основы

Основной целью церкви является религиозная деятельность, забота о душах людей, но церковь в то же время представляет собой большую общес­твенную организацию, у которой есть своя общественная и политическая доктрина, свои взгляды. Соответственно, и в Грузии у церкви есть своя поли­тическая идеология. Церковь, духовные лица пытаются диктовать обществу собственные политические взгляды, которые во многом противоречат гражданским ценностям. Ценности церкви держатся на традиции, сох­раняются со средневековья. Поэтому религиозный и этнический национализм в церкви являются одним из источников фундаментализма.

В обществе, где существует идеологический вакуум, есть потребность в религиозном национализме, и церковь эту потребность удовлетворяет. Удовлетворяет в значительной степени, а в последнее время еще и порождает. Даже в Грузии, которая была гораздо меньше идеологизирована в советское время, чем другие республики (например, Россия), падение коммунистического режима привело к идеологическому вакууму (трудно требовать от людей, чтобы они так скоро забыли то, что с таким энтузиазмом воспринимали столько лет). Этот вакуум сразу заполнили две идеологии — националистическая и православная, слившиеся в симбиоз.

Распространению религиозного национализма, по мнению экспертов, способствовало также то, что в Грузии практически не существует рели­гиозного образования, люди его не получают. В таком случае религиозность опирается на стереотипы. У духовных лиц тоже нет соответствующего образования, что создает почву для развития религиозного национализма и дает возможность манипуляций.

По мнению экспертов, ориентация религии также определяет развитие религиозного национализма. В монотеистических религиях есть тенденция эксклюзивизма, это, например, характерно и для христианства, и для ислама. Егонет в буддизме и анимизме. В христианстве же этот эксклюзивизм питается от самой религии и дает повод для подобной интерпретации. В христианстве всегда имеет место апелляция к старым идеям, к истокам, к самому Христу. Авторитет — это писание и придание, и чем оно древнее, тем авторитетнее. По мнению экспертов, в настоящее время в Грузии священное писание понимается в узкоконфессиональном и эксклюзивистском смысле.

в) Политические причины

Существует также мнение, что государство «заигрывает» с нацио­налистически настроенными силами и идеологами. Ведущие государ­ственные деятели редко обращаются к общественности с призывом бо­роться с проявлениями нетерпимости и неприятия людей другой националь­ности, расы или вероисповедания, более того, высшие государственные лица иногда даже не комментируют достаточно грубые инциденты.

Государство всегда каким-либо образом имеет отношение к рас­пространению тех или иных идеологических взглядов. Это может проис­ходить прямо или косвенно, то есть оно может активно принимать учас­тие в распространении идеологии и стать рупором этих идей, а может молчаливо поддерживать эту тенденцию, что более опасно, потому что открытые лозунги вызывают больше раздражения и отторжения.

В кризисных ситуациях государство нуждается в церкви, поскольку она, сохранив свое влияние, является одним из источников его легити­мации. Фактически либерализма и той идеологии, которая деклариро­вана правительством, в Грузии не существует, общество ее не разде­ляет. Существует православная идеология.

Часть экспертов полагает, что в укреплении национализма важную роль играет Россия. Существующие в России консервативные, реакцион­ные движения тесно сотрудничают с грузинскими духовными лицами. Русские эксперты высоко оценивают роль религии, особенно православной, в политике. В Грузии многие эксперты этого не признают, потому что это является совер­шенно табуированной темой, а правительство этим прагматично пользуется.

Православный национализм и его характеристики в Грузии

Эксперты выделили несколько характерных черт православного национализма в Грузии, распространение которых в Грузинской Православной Церкви подтверждается анализом интервью, проповедей духовных лиц и обзором религиозной прессы. В проповедях и публикациях в основном расс­матриваются такие темы, как особенность грузинского народа и объявление православия единственно истинной религией, выражается резко критическое отношение к другим конфессиям, радикально негативная позиция по отношению к экуменизму и глобализации, часто встречаются антизападные, антидемократические взгляды, проповедуется безмолвное подчинения духовнику. Чаще всего рассматриваются эпизоды из жизни святых и истори­ческие события. Часто обсуждаются такие понятия, как грех, покаяние, отпущение. В религиозной прессе особенно актуально суждение об «анти­церковной кампании», часто встречаются отзывы на опубликованные в светских СМИ статьи, касающиеся процессов в Грузинской Православной Церкви, а конкретно — в Патриархии. По мнению церкви, любая критика является частью ведущейся неверующими и несведущими людьми кампании против церкви. Газеты, в отличие от проповедей, полны пророчеств, сооб­щений о всевозможных чудесах и явлениях.

Эксперты выделили следующие характерные черты православ­ного национализма в Грузии.

1. «Православный ген — это грузинский ген»

Первая характеристика — отождествление грузина с православным и понятие веры в родоплеменном значении, согласно которому вера — это не личный выбор человека, а переданная с кровью, генетическая часть иден­тичности.

Основной тезис, вытекающий из религиозного национализма: «грузин

— значит, православный, неправославный — значит, враг». Важно отметить, что и для большинства экспертов, если они не являются представителями других конфессий, грузин ассоциируется с православием. Проблему они ви­дят в случае дискриминации человека, который по каким-либо обстоятель­ствам или соображениям решил исповедовать другую веру. Очень часто эксперты подчеркивали, что, несмотря на то, что они за свободу вероис­поведания, сами они являются верующими и православными.

Вопрос, что значит для грузина быть православным, затрагивался в про­поведях и интервью с духовными лицами. В этом отношении можно выделить два дискурса. Первый — более либеральный, согласно которому не существует требования, чтобы грузин был православным: «это личный выбор каждого

человека». Второй — более националистический: «Исторически в грузине всегда подразумевался православный, и в исторических источниках всег­да говорилось, что если человек грузин, то он православный. Можно сказать, что до 18-го столетья в Грузии не было ни одной семьи, которая не была бы православной. Потом интеграция с Европой, соединение с Россией и т.д. вызвало в Грузии появления семьей, которые изменяют тра­диционной религии и становятся членами других религий, или в худшем случае, разных сект».

В проповедях православных духовных лиц и в религиозной прессе право­славие в основном рассматривается как неотъемлемая характеристика грузина, переданная генетически. Грузия — православный народ, «Православный ген

— это грузинский ген». Высказывания на эту тему в религиозной прессе носят более радикальный характер, либеральный дискурс здесь, в отличие от пропо­ведей и интервью, вообще отсутствует: «Господь нам даровал величай­шую благодать — во-первых, что даровал нам жизнь, а потом, что мы православные христиане, имеем истинную веру. Сколько миллионов и миллиардов людей существует без этой веры. Господь возвысил Грузию и отдал ей это высочайшее сокровище, которое мы должны сохра­нить!»[9]

Патриарх-католикос всея Грузии Илия Второй проповедует, что пра­вославие определило могущество грузин, их культурное развитие и дос­тижения: «Очень могущественной была Грузия и поэтому силен гру­зинский ген, грузинская одаренность... говорят, что в Турции живет более 5 миллионов грузин. Они — мусульмане, и эта религия их настоль­ко ограничила, что за это столетие они ничего не смогли создать... православный грузин всегда создавал и сегодня создает чудеса».[10]

Часто встречается обращение к истории грузинского народа и под­черкивается историческое значение православия именно для Грузии и грузин. Такие аспекты национализма, как национальная гордость, пат­риотизм, защита национальных интересов, рассматриваются как естествен­ная, характерная черта грузинской истории. Основной идеей является то, что такое великое историческое наследие не дает права грузинам изменять вере, благодаря которой они сохранили свою страну. Изменой считается как неверие, так и обращение к любой другой вере, потому что это преда­тельство страны, ее прошлого и традиций:

«Мы живем в традиционно православной стране, и как раны господа укрепляют веру Фомы, так история нашей страны укрепляет христианскую веру нашего народа. Это было не случайно, что стра­ны вокруг нас заканчивали свою историю, стирались с карты мира, а Грузия в этой тяжелой ситуации сохранила самобытность. В этом, конечно, большая доля принадлежит самому грузину, грузин вынослив и терпелив ко многим бедам и бог покровительствовал ему. Грузия является уделом богородицы» (Священнослужитель).

2. Религиозный мессианизм

Националистические тенденции в религии проявляются также в религиозном мессианизме. По отношению к религиозному национализму используется термин «национальный мессианизм». «Национальный мес­сианизм» подразумевает утверждение превосходства одного народа над другими народами, его избранность богом. В грузинской церковной прессе это проявляется в таких высказываниях, как «бог больше любит грузин», «чудеса творятся только в Грузии», «весь мир погрязнет в грехе, и только Грузия воссияет», «Грузия будет страной, которая спасет человечество», «грузины ближе всего к богу», «существует небесная Грузия», «антихрист воцарится везде, кроме Грузии» ит.д.

«Этот пример особенно нужен нам сегодня, когда мы видим, как легко становится грузин то баптистом, то свидетелем Иеговы и послед­ователем других религий. Мы должны помнить, что Грузия — удел Пресвятейшей Богородицы, должны помнить, что Грузии пожаловано большое благо и то, что господь простит другому, не простит нам. Тот человек, который изменяет истинной вере, губит не только себя, а так­же свое потомство, своих родителей, своих детей, потому что он пре­дает главное. Наши предки говорили: «как и бог, родина одна на земле».[11]

В грузинской церковной прессе и в проповедях духовных лиц всегда под­черкивается особенная одаренность и важность грузинского народа: не су­ществует такой страны, у которой столько мучеников, столько достойных от­цов, столько святых. Грузинский ген должен сказать свое слово и в будущем, и такую милость от бога грузинский народ заслужил своим чистым сердцем.[12]

3. Уникальность грузинского языка и алфавита

Одной из характерных черт религиозного национализма в Грузии является утверждение особенности грузинского языка и алфавита. Текст Иоанна Зосиме «Кебаи да дидебаи картулиса энисаи» («Хвала и величание грузинского языка»), в котором говорится о том, что грузинский язык будет языком, на котором бог обратится к человечеству при втором пришествии, является настолько почитаемым, что день 14 апреля установлен как церков­ный праздник языка, и на этот текст создано специальное церковное песно­пение, тропарь. По православным понятиям, текст Иоанна Зосиме представ­ляет собой апокриф, и его канонизация не соответствует никаким церковным нормам.

В проповедях Католикоса-Патриарха также описываются особенности и избранность грузинского языка и народа: «Грузинский язык — мировое чудо! Это музыка, но не земная, а снизошедшая с небес, духовная музы­ка!», «Суд над всем миром при второпришествии состоится именно на грузинском языке», «Как Господь воскресил Лазаря через четыре дня, также он воскресит и грузинский язык, и грузинскую церковь. У Иоанна Зосиме написано, что при второпришествии мир будет судим на грузинском языке. Я нахожу основу этих слов в пророчестве о том, что Грузия воссияет в последний час, это значит, что наша родина воссияет своей верой и духовностью, в то время как мир падет духовно и нравст­венно. Суд мира на грузинском языке — будет наградой Господа».[13]

Такую божью благодать Грузия заслужила тем, что издавна была народом, исповедующим истинную религию — православие.

4. Отношение к религиозным меньшинствам

По мнению экспертов, религиозный национализм выявляется также в распространенном среди духовных лиц мнении, что главной проблемой для грузинского народа и для Грузинской Православной Церкви являются рели­гиозные меньшинства. В проповедях и интервью действительно распрост­ранено негативное отношение к религиозным меньшинствам, в особенности к религиозным «сектам». Статьи в религиозной прессе на эту тему в основном направлены против различных религиозных учений и носят обличительный характер. Почти во всех номерах церковных изданий регулярно публиковались статьи, подчеркивающие особенность православия, и вместе с этим аргумен­ты, направленные против учений других конфессий. «Секты» провозгла­шаются борцами против церкви. В тоже время, надо отметить, что понятие «секта» всегда употребляется в уничижительном смысле и неправильно применяется по отношению почти ко всем религиям, даже традиционным:

«Представители многих сект, незнакомых религий и протес­тантских сект (свидетели Иеговы, баптисты, католики, последова­тели Кришны, пятидесятники и др.), которые скрываются за лозунгом демократии, пользуются сложившимся сегодня в Грузии тяжелым политическим и экономическим положением и пытаются осущест­вить религиозную экспансию»[14].

Строго говоря, негативное или агрессивное отношение к религиозным меньшинствам скорее является характерной чертой религиозного фунда­ментализма, а не религиозного национализма. Но учитывая, что осуждение религиозных меньшинств священнослужителями чаще всего оправды­вается именно тем пагубным влияниям, которое они оказывают на гру­зинский народ, не заботясь о народных интересах и подавляя в грузинах патриотизм, это вполне можно принять за религиозный национализм.

«Не существует религиозного национализма, существует вера и существует народ. Народ — это творение господа и если мы молимся для нашего народа, это не национализм, это патриотизм, долг каж­дого. Но существуют религиозные направления, которые не молятся ни для грузинского народа, не для Грузии. Грузинская церковь всегда на стороне народа, существует для народа, церковь соединяет народ с богом. Это не национализм». (Священнослужитель).

5. Монархия как идеальный тип правления

Одним из компонентов религиозного национализма является привер­женность монархии. У духовных лиц существует позиция, что у Грузии нет светского правителя, потому что у Грузии нет монарха: «династия Багра­тидов должна восстановиться, просто грузинский народ еще не заслу­живает этого». Для священнослужителей единственная желаемая поли­тическая система — это монархия, во главе которой должен стоять благо­словленный богом царь. Также духовные лица считают, что такая модель устройства государства должна существовать везде, а пришедшая с запада демократия — это вредительство и аморальность.

«Для истинных верующих царская династия благословлена богом, а эта форма правления идеальна, так как она достигается не властью и не умом, и не избранием народа, оно установлено богом. Православ­ный христианин, всегда должен желать благословенного богом царя, а чувства протеста появляется у нас из-за нашей нецерковности».[15]

6. Антиглобализационные тенденции и осуждение либеральных ценностей

Во всем мире альтернатива глобализации — национализм. В Грузии - это православная церковь и все националистические силы, апеллирующие к вопросам веры. В широком смысле противостояние глобализации и национализма в Грузии — это противостояние церкви с демократическими силами и либеральными идеями.

Вопрос глобализации часто затрагивается священнослужителями в своих выступлениях. Несмотря на то, что у процесса глобализации есть и свои защитники, которые приветствуют сопровождающие его либеральные ценности, восновномкак врелигиознойпрессе, такив проповедяхиинтервью духовных лиц, этот процесс рассматривается как опасный и несущий слишком много негативного. Иногда допускается мысль, что в конкретном аспекте глобализация может быть очень эффективна и привлекательна, но в целом она всегда оценивается как разрушитель той культуры, которая существует в Грузии. Главным аргументом против глобализации является то, что для маленьких народов процесс глобализации может оказаться губительным, маленький народ может «потерять свое лицо», если он активно примет участие в интеграционных процессах. Глобализация влечет за собой распрос­транение ценностей, которые разрушают истинную сущность грузина, его патриотизм:

«Грузину нет дело до грузина, его привлекает иностранное, непонятное, которое ничего не несет для страны, кроме падения. Пусть бог нас сохранит, господь защитит и откроет глаза, сознание всем заблудшим. Пусть пробудит в грузине национальность, патриотизм, даст ему возможность различить врага и свояка, зло и добро, чтобы избежать извращения души и страны... Грузия восстанет. Наша страна — приемный ребенок господа...» (Священнослужитель).

В религиозной прессе происходит «разоблачение сатанинских начал» глобализации и интеграции, порицается модернизм, либеральные ценности. Главный враг православия как идеологии — либерализм, который на фоне процессов глобализации угрожает православной церкви более всего. Например, этой проблеме посвящается статья «Либерализм, ложь и рабство греха под маской свободы». Автор епископ Стефан уверяет: «Грузия стоит перед большой угрозой. У грузинского народа из-под носа отнимают истинную веру. Без всякого объявления государственной религией внедряется либерализм. Оказывается, жрецы этой религии (либера­лизма – А.Ч.) управляют страной из-за границы, а внутри наставляют Бокерии, Гелашвили, Бугадзе и другие». Епископ не разделяет мнения, что государство обязано, согласно Конституции Грузии, защищать интересы последователей любой веры, во время учебы не отдавать приоритет ни одной религии. По его мнению, это тоже привнесено либерализмом: «По понятию либерализма проповедовать истину в государственных учебных заве­дениях преступление, антиконституционно».[16]  Поэтому логичен призыв спастись от добровольного сумасшествия, сопротивляться либерализму как идеологии, порицающей бога, распутной и уничтожающей.

7. Отношение к экуменическим движениям

Негативное отношение к экуменическому движению в духовенстве православной церкви определяет ее националистический характер. В 1997 году Грузинская Православная Церковь покинула экуменические организации

— Мировой Церковный Союз и Конференцию Европейских Церквей. Для оправдания этого поступка церковь начала проповедь религиозного на­ционализма для обоснования мысли, что Грузия особенная и ей не нужны другие страны, т.е. порицая экуменизм, священнослужители обосновывают свою позицию особенностью грузинского народа и уникальностью Грузинской Православной Церкви.

Религиозная пресса критикует экуменическое движение, в ней дос­таточно много места уделяется данной теме.

«Экуменизм не пытался разрушить православие явно; он всегда старался оправдать, сделать относительным, ослабить истину веры... Римские католики сегодня вдохновлены экуменическо-масонской стра­тегией прямо не нападать на православие. Они объявляют себя большими поклонниками и защитниками православной традиции и любят говорить, что между нами существует только культурное разли­чие, и они пытаются пользоваться нашими святыми традициями».[17]

Из всего выше сказанного следует, что основным составляющим церковного дискурса является православный национализм. Внутри Церкви имеются различные точки зрения на национальные проблемы. Для одних православная вера — это атрибут грузинского национального сознания, для других православие носит идеологизированный характер и не ограничивается отношениями с богом. Духовенство Грузинской Православной Церкви рассматривает православие в основном как «народную идеологию», и для него «народная роль» религии и церкви стоит выше социального назначения церкви. Поэтому другие религиозные направления и этнические группы считаются угрозой грузинскому государству и народной целостности, что ведет к агрессивному отношению к другим религиозным направлениям и этносам.