3 июня в Грузии вступил в силу закон «О прозрачности иностранного влияния», который чаще называют «законом об иностранных агентах». Многочисленные критики этого закона как внутри, так и за пределами страны считают, что он уничтожит гражданское общество и станет началом конца грузинской демократии. Не меньше грузин обеспокоены ситуацией и их соседи по региону. Рассказываем, почему гражданское общество Азербайджана так «близко к сердцу» воспринимает политический кризис в Грузии и какие угрозы видит в этом для себя.
Прежде всего, нужно учитывать чисто психологический и эмоциональный факторы. На протяжении последних 20 лет - после «Революции роз» 2003 года – Грузия в глазах азербайджанского гражданского общества, да и значительной части «просто» общества, была образцом для подражания (пусть даже подражать ей никто не пытался). Единственным светлым пятном на карте региона, «Островком демократии», местным «филиалом Европы». Страной, где царит свобода, цены низкие, власти эгалитарные, полицейские добрые и солнце светит ярче.
В этом была немалая доля романтизации и идеализации, но, как известно, все познается в сравнении… А расставаться с романтическими иллюзиями всегда болезненно.
Но есть, конечно, и аспекты куда более прагматического характера.
«Битва за Кавказ»
Делясь фото и видео с проходивших весной 2024 года акций протеста против закона «О прозрачности иностранного влияния», азербайджанские активисты сопровождали их комментариями, в которых откровенно сквозила не только привычная белая зависть («умеют же люди свои права отстаивать!»), но и вера, что в этот момент на проспекте Руставели в Тбилиси идет «битва за Кавказ».
«Народ Грузии сейчас решает судьбу всего Южного Кавказа!» – повторяли многие. Имелось в виду, что, если протестующие победят, это будет означать надежду на демократизацию для всего региона, ослабление позиций России и усиление благотворного влияния Запада.
Причем такой тезис звучал даже из уст некоторых представителей националистической и пантюркистской оппозиции, которая, вообще-то, особой симпатии к Западу не питает.
Это может показаться инфантильным перекладыванием ответственности, желанием, чтобы кто-то решил твои проблемы за тебя… Но азербайджанский политический активист и бывший политзаключенный Гияс Ибрагим считает эти надежды вполне оправданными (хотя на данный момент и не оправдавшимися).
В мае Гияс специально приехал из Баку в Тбилиси, чтобы понаблюдать за протестами против «иноагентского закона». Как и многие его соотечественники, Гияс убежден, что укрепление демократии в Грузии может благоприятно сказаться на ситуации с правами человека в Азербайджане. Или, как минимум, предотвратить их ухудшение. Так как, по его мнению, азербайджанское правительство зависит от обстановки в регионе больше, чем может показаться:
«Как ни крути, но обстановка в соседних странах влияет на Азербайджан. Укрепление гражданского общества в Грузии и включение в него международных организаций сыграло немалую роль в том, что азербайджанское гражданское общество смогло частично очухаться после кризиса 2013-2014, восстановиться и продолжать существовать хоть в какой-то форме. Азербайджанские власти не смогут по-настоящему закрутить гайки, пока в регионе есть хоть одна демократическая страна.
Впрочем, это касается всех трех стран региона. Если на Южном Кавказе будет оставаться хоть одна демократическая страна, это удержит от полного авторитаризма две другие страны, и авторитаризм будет регрессировать. До сих пор такой страной была Грузия.И, надеюсь, она опять ею станет. ».
Региональный хаб
Под «кризисом 2013-2014 годов» Гияс Ибрагим подразумевает принятые в тот период в Азербайджане поправки к законам "О неправительственных организациях" и "О грантах". Эти поправки обязали зарубежных доноров регистрировать в Министерстве юстиции каждый грант, выдаваемый ими местным НПО или медиа, и получать заключение соответствующего органа исполнительной власти о финансово-экономической целесообразности этого гранта. По сути – спрашивать разрешение властей. В результате многие доноры просто покинули страну, а их организации-реципиенты закрылись, то есть, произошло именно то, чего сейчас опасается гражданское общество Грузии.
Кроме того, в связи с армяно-азербайджанским конфликтом Грузия является ближайшей нейтральной территорией для реализации региональных проектов, включая миротворческие, в рамках которых могут коммуницировать специалисты из разных областей и, что особенно важно, молодежь из Армении и Азербайджана.
На данный момент в Грузии базируются штаб-квартиры всех региональных представительств иностранных фондов и международных организаций, редакции региональных медиа; здесь проходит большинство региональных тренингов, семинаров, конференций, фестивалей и других мероприятий, организуемых НПО и институтами гражданского общества при поддержке иностранных доноров.
За минувшие 10 лет для азербайджанских активистов, независимых журналистов, кинематографистов, исследователей, художников и т. д. Грузия была самой доступной площадкой как для регионального сотрудничества, так и сотрудничества с международными организациями.
Поэтому, если оправдаются самые мрачные прогнозы и грузинские власти перекроют кислород всем этим фондам и организациям, автоматически «задохнется» активистская деятельность всего региона.
Однако руководитель проектов исследовательского центра CISR Berlin Севиль Гусейнова, наряду с негативными последствиями принятия этого закона для работы региональных и международных НПО, предлагает рассмотреть и другую перспективу:
«Если не примерять к Грузии российский сценарий – а именно это все сейчас делают, – то понимаешь, что, по сути, еще совершенно не известно, как будут развиваться события. Как будет применяться закон, какими будут результаты парламентских выборов и т.д. Вообще ничего еще не известно, кроме того факта, что этот закон принят. Причем мало кто за пределами Грузии читал его и знает, что именно в нем написано».
Деятельность зарегистрированного в Германии CISR Berlin тоже тесно связана с Грузией:
«После 2022 года Грузия стала важнейшей площадкой для проектов, связанных не только с Южным Кавказом, но и постсоветским пространством вообще. За эти два года мы провели в Тбилиси и других городах всевозможные встречи, воркшопы и другие мероприятия для представителей гражданского общества не только Южного Кавказа, но также европейских стран, России, Украины и Беларуси.
Конечно, если из-за нового закона подобная деятельность станет невозможной, это будет для нас ощутимым ударом. Но возможен и другой вариант событий: даже если грузинские власти и вправду возьмут под контроль местные НПО, они могут «закрывать» глаза на мероприятия и проекты, не связанные с Грузией напрямую и происходящие без участия грузинских организаций. Таким образом Грузия продолжит получать доходы от «туризма», связанного с работой региональных НПО или международных организаций и при этом частично сохранит статус хаба для постсоветского пространства, которым она является до сих пор».
В тоже время Севиль Гусейнова задается вопросом о том, готовы ли они продолжать работу в стране, где к местным активистам и организациям будет применяться такой репрессивный закон?
«Я считаю, что мы должны быть готовы к тому, чтобы при любом развитии событий выразить свою солидарность с гражданскими организациями и активистами в Грузии», – подытоживает она.
Ненадежное прибежище
Кроме прочего, Грузия была самым простым и популярным маршрутом для идеологической миграции. Да, азербайджанцы протоптали эту тропу задолго до того, как ее открыли для себя российские «релоканты».
Севда Самедова – редактор русскоязычной версии независимого азербайджанского онлайн-издания Meydan TV. Живя в Грузии и имея грузинское гражданство, Севда не пропускала практически ни одной акции протеста против иноагентского закона и часто встречала на них активистов и журналистов из Азербайджана.
«Они приходили на эти акции не просто поглазеть, и даже не для того, чтобы выразить свою солидарность с грузинским гражданским обществом. Эти люди, переехавшие в Грузию по политическим мотивам, активно участвовали в акциях, потому что дело касалось также их самих. Они понимали, что принятие этого закона ударит и по ним. И в некоторой степени даже больше, чем по грузинам, поскольку они находятся в более уязвимом положении», – объясняет она.
По словам Севды, работающие в Грузии представительства международных организаций, таких как Human Right House или Amnesty International, многие годы оказывали существенную поддержку политэмигрантам из Азербайджана, в частности бывшим политзаключенным:
«Обеспечивали их на первых порах жильем, помогали деньгами, давали юридическую консультацию, обеспечивали психологическую реабилитацию… Если же эти организации уйдут из Грузии, то азербайджанские политэмигранты окажутся брошенными на произвол судьбы».
При этом Севда добавляет, что в последние годы азербайджанские политэмигранты в Грузии и так не чувствовали себя в полной безопасности.
По мнению координатора Human Rights House Tbilisi Натии Тавберидзе, опасения этих людей не лишены оснований. Она напоминает о деле азербайджанского журналиста Афгана Мухтарлы, похищение которого из Тбилиси и последующий арест в Азербайджане в 2017 году до сих пор толком не расследованы.
«Кроме того, в последнее время в Грузии наблюдается тенденция преследования местного гражданского сектора. И, наконец, между двумя странами существует тесное сотрудничество», – говорит Тавберидзе.
Журналистка Айтан Фархадова переехала в Грузию из Азербайджана в 2019 году, вскоре после того, как с нее был снят запрет на выезд из страны, наложенный в рамках уголовного дела против медиа, с которым она сотрудничала.
Сейчас Айтан живет в Тбилиси и работает в региональном онлайн-издании OC Media. Которое, существуя на иностранные гранты, подпадает тем самым под действие иноагентского закона.
«Это какое-то пугающее «дежа вю». Я будто вновь оказалась в 2013 году, когда похожий закон был принят в Азербайджане. То есть, за 10 лет я уже во второй раз оказываюсь в такой ситуации, только теперь уже в Грузии», – говорит Айтан.
По ее словам, для нее, как и для многих других азербайджанцев, Грузия стала вторым домом:
«Не просто безвизовой страной, куда можно уехать, но страной с максимально близкой культурой и ментальностью, и при этом более демократичной, более свободной и комфортной. И вот теперь мы теряем эту родину».
Но, как бы ни сложились обстоятельства, Айтан не хочет уезжать и искать себе новое пристанище понадежнее:
«Я останусь в Грузии и разделю ее судьбу, какой бы она ни была».
В отличие от нее, многие другие азербайджанцы, живущие в Тбилиси, обдумывают «пути отступления».
Знакомьтесь: Грузия…
Решающая «битва за Кавказ» еще впереди. И, вероятно, ближе к октябрю, гражданское общество Азербайджана и азербайджанское иммигрантское сообщество внутри Грузии вновь переключится в режим активной моральной поддержки и преисполнится оптимизма. Но пока что они находятся в состоянии фрустрации и растерянности.
Но есть во всем этом и весьма неожиданный положительный момент: впервые за минувшие десятилетия азербайджанцы всерьез заинтересовались внутриполитической ситуацией в Грузии.
Прежде даже наиболее политизированная часть азербайджанского общества никогда особо не вникала в происходящее в соседней стране. Возможно, эта неосведомленность и лежала в основе упомянутой выше идеализации. Или же, наоборот, идеализация, подсознательное нежелание снимать розовые очки лежали в основе неосведомленности.
Теперь же в азербайджанском инфополе впервые стали появляться серьезная аналитика по Грузии и материалы, объясняющие, что к чему (например, такая). И, вероятно, у азербайджанского гражданского общества появилась возможность по-настоящему «разглядеть» своих товарищей по ту сторону границы и вникнуть в их проблемы, а не пребывать в заблуждении, что никаких проблем у них вовсе нет.
The Content of the article is the sole responsibility of the author and can in no way be taken to reflect the views of the Heinrich Boell Foundation Tbilisi Office - South Caucasus Region