Фамилия – Это Судьба

В представлении общества этничность является объективно существующей реальностью или, по выражению В.А. Ачкасова, «для миллионов людей этническая идентичность – это само со­бой разумеющаяся данность»[1]. Несмотря на то, что в некоторых обществах официально она заменена альтернативной (гражданской – в Америке, или религиозной – в Израиле), «этническая идентич­ность, рассматриваемая как статус, – указывает Эрик Хобсбаум, – оказывается вышестоящей по отношению к большинству других статусов или социальных личностей, которые может принять на себя индивид»[2]. Этнические группы создают свою идентичность ис­ходя из представлений об общей истории, общих предках, мифах, устанавливают правила поведения и придумывают характеристики, свойственные членам данной группы. Общество с рождения припи­сывает человека к той или иной этнической группе, руководствуясь определенными признаками, в частности его фамилией.

Этническая идентичность отдельно взятого человека вполне однозначна и предсказуема, если укладывается в границы, которые отделяют «своих» от «чужих». В противном случае этничность становится объектом проблематизации, причем как со стороны группы, так и со стороны самого индивида. Данная статья являет­ся попыткой определить, при помощи каких элементов выстраи­вается граница между группами «грузин» и «не грузин» в грузин­ском обществе. Сначала мы попытаемся выяснить, где проходит эта граница и на чем она основана. После чего проанализируем, как строятся социальные отношения с людьми, которых трудно вписать в стандартное общественное представление о грузинской этнической идентичности.

При проведении исследования было, соответственно, использо­вано два метода сбора данных. Первый из них состоял в виртуаль­ном опросе, проведенном посредством интернет-форума и имевшем целью выявление элементов, которые общество включает в этни­ческий код «грузинскости», то есть характеристик, определяющих этничность грузин. Опрос посредством интернет-форума имеет не­сколько преимуществ. Во-первых, он не требует значительных за­трат, как при других видах опроса, проводимых интервьюерами; не возникает проблем и с поиском респондентов. Во-вторых, опрос че­рез интернет-форум позволяет диагностировать общественное мне­ние не как простую сумму мнений отдельных людей, выражающих свое отношение независимо от других, но как итог диалога, инте­ракции. Опрос проводился на сайте www.forum.ge, пользователями которого являются большей частью молодые люди, проживающие в Тбилиси. Данный форум считается одним из самых популярных и, не имея специфической тематики, охватывает широкий круг со­циальных вопросов («Цыгане», «15-летний мальчик нуждается в на­шей помощи», «Грузинский мужчина – диктатор в семье?» и т.д.). На форуме я поставила вопрос «Что значит быть грузином?» и больше в ход обсуждения не вмешивалась. В обсуждении вопроса активное участие приняло около пятнадцати человек. Тема в тече­ния месяца не теряла своей популярности и была распространена на другой форум.

С целью выделить различные типы отношений, базирующихся на метафорическом родстве этнической группы, были проведены не­структурированные биографические интервью с людьми, которых их окружение определяло как происходивших из би- или полиэтни­ческих семей. При этом идентичность информантов до проведения интервью мне была неизвестна. Я исходила из того, что если окруже­ние определяет человека как выходца из биэтнической семьи, то это отношение формирует социально-ролевые ожидания и обуславливает социальные взаимоотношения и поведение в обществе, являющие­ся результатом представлений общества об этничности. Всего было опрошено одиннадцать человек, четверо мужчин и семь женщин, чей возраст варьирует от 20 до 39 лет. Как уже было сказано выше, окру­жение маркировало их как имеющих «неоднозначное происхожде­ние». Тема исследования информантам заранее не была известна. В ходе биографического рассказа не задавались наводящие вопросы, и тема этничности возникала в тот или иной момент спонтанно. Такая форма интервью, не акцентирующая тему идентичности, предотвра­щала формирование установки, направляющей информанта в русло ожиданий интервьюера.

1. Грузинский этнический код

Для определения грузинской идентичности в данной статье ис­пользуется аналитическая категория этнический код[3], под которой понимаются представления общества об общих чертах и характери­стиках тех или иных этнических групп. На основе анализа ответов на вопрос «Что значит быть грузином?», полученных в ходе опроса на грузинском форуме, я смогла выделить четыре наиболее часто повто­ряющихся элемента, составляющих этнический код:

• Родина - Грузия:        
• Грузинские традиции, культура, язык:
• Религия — православие:
• «Грузинский ген».

Проанализируем ниже каждый из этих элементов более подробно.

1.1.      Родина - Грузия

В представлениях большинства участников интернет-форума, от­ветивших на поставленный вопрос, важную роль в определении эт­нической идентичности играет понятие Родины. Помимо правовых аспектов (гражданство и постоянное место жительства), это понятие включает, самое главное, эмоциональную самоидентификацию: «Гру­зин – это тот, кто родился и вырос в Грузии, кто считает Грузию своей родиной, кто любит ее и заботится о ней»[4].

Место рождения – важный фактор этнической идентичности, од­нако далеко не определяющий. Существует много примеров того, что грузинами считают людей не только не являющихся гражданами Гру­зии, но и родившихся и выросших в других государствах (например, Саломе Зурабишвили – действующий политик в современной Грузии, родившаяся и выросшая во Франции, дочь эмигрантов).

Об этом же свидетельствует мой опыт работы с разными этни­ческими группами в регионах Грузии (грузины, армяне в Самцхе-Джавахети, азербайджанцы в Квемо-Картли), позволяющий утверж­дать, что не всех граждан Грузии, родившихся здесь, общество при­числяет к этнической группе грузин. Моя работа в этих регионах состояла в поддержке процесса интеграции грузинского и негру­зинского населения при помощи совместных сессий анализа этни­ческой и гражданской идентичности. Большинство участников дан­ных встреч, несмотря на их этническую идентичность (грузинскую, армянскую, азербайджанскую и другую), рассматривало этничность как нечто врожденное, имеющее свое биологическое и психологи­ческое основание. При этом формальное гражданство (грузинское) имело второстепенное значение. Армяне и азербайджанцы считали своей родиной скорее регион, или даже местность Грузии, где они проживали, а не всю Грузию. Грузины в свою очередь воспринимали их как гостей.

1.2.            Грузинские традиции, культура

При определении этнических групп многие исследователи в ка­честве ведущего фактора выделяют общую культуру. К примеру, как пишет выдающийся норвежский антрополог Фредерик Барт, «этни­ческие группы сохраняются как значимые единицы лишь постольку, поскольку существует маркированное отличие в поведении, то есть поскольку существуют постоянные культурные различия»[5]. Тради­ции и культура являются гордостью этнической группы, они мифоло­гизируются и считаются главными определяющими «грузинскости»:

«Грузин должен соблюдать грузинские традиции»; «любить застолье и пиршество»; «должен знать и уважать историю и традиции»; «тот, кто при виде грузинских танцев и услышав грузинские песни, тихо плачет»; «должен хорошо знать грузинскую культуру».

Но несмотря на это, культура не может служить постоянной и единственной характеристикой этнической группы, так как она раз­вивается и меняется при взаимодействии с другими группами[6]. По­этому при определении этничности первостепенная роль отводится грузинскому языку, являющемуся объектом гордости группы и рас­сматривающемуся в качестве неотъемлемой части культуры. Многие участники форума упоминали о том, что «у нас старинная культу­ра и редчайший алфавит, который является одним из 14 алфавитов мира». Незнание грузинского языка определяется как принадлежность к другой этнической группе. Поэтому неслучайно, что фактор языка неоднократно возникал в биографических рассказах, анализируемых ниже. Так, информант Гога, родители которого (мать грузинка, отец армянин) развелись, когда ему было 5 или 6 лет, отмечал:

«Я переживал – это было мое предположение о чужом восприятии, что я неполноценный, так как не могу разговаривать по-грузински так, как нужно».

Другая информантка, Мзия, в своем интервью подчеркивала, что незнание грузинского языка приводит к проблемам адаптации:

«Училась я по-грузински, но никакой проблемы для меня не было. Притом у нас учителя хорошие были, и сами дети хорошие. Вообще у меня этой проблемы никогда не было. Если кому-то трудно куда-то влиться из-за языкового барьера, и они себя чувствуют как-то нелов­ко, у меня этой проблемы не было».

«Живя в Грузии, естественно, надо в грузинскую школу ходить. Где живешь, тот язык лучше должна знать. Как рыба в воде, правильно?»

Эти проблемы связаны не столько с трудностями коммуникации, сколько с этнической идентичностью: не зная языка, человек с боль­шей долей вероятности рискует попасть в группу «чужих».

1.3. Религия – православие

Православие является другой важной составляющей этнического кода. Оно считается фундаментом грузинской культуры и обычаев. По мнению пользователя интернет-форума, которое представляется довольно типичным;

«Грузин может не быть безумным христианином и не ночевать в церквях, но должен иметь менталитет православного. Ну, вспомнить из истории одного-двух католиков и мусульман, которые были на­стоящими грузинами, тоже можно, но все же думаю, что быть грузи­ном – значит быть православным. Сам я не очень религиозный, но, думаю, для грузин это [православие] больше, чем религия».

Иными словами, для того, чтобы быть грузином, обязательно быть православным христианином. Подчеркивая исторические ис­ключения – примеры выдающихся грузин иного вероисповедания, интернет-пользователь лишь подтвердил это правило. Православие исторически считается религией большинства грузин, и православ­ная церковь играет немаловажную роль как в современной политиче­ской жизни страны, так и практически во всех сферах общественной жизни. Тем не менее, оно не может служить достаточным фактором, определяющим этничность. Во-первых, православие не отличает гру­зин от многих других этнических групп; а во-вторых, несмотря на то, что религия передается через семью, переход в православную веру, в отличие от попытки «огрузиниться», не только принимается, но и одобряется грузинским обществом.

1.4.            «Грузинский ген»

Насколько абсурдно ни звучит словосочетание «грузинский ген», значительной частью общества оно воспринимается как само собой разумеющееся, понятное и оправданное: «представитель одной из самых старинных наций на земле, носитель старой генетики», «ге­нотип грузинской нации», «проявление грузинского гена» – подобны­ми выражениями пестрело обсуждение на интернет-форуме.

Выражение «грузинский ген» используется частью грузинского общества в обиходе для определения некой социально-биологической единицы, которая передается по наследству, с «кровью», и несет в себе биологические и социальные черты, характеризующие всех ее облада­телей. «Грузинский ген» – обоснование постоянства этничности, того метафорического родства, на котором основывается этническая иден­тичность. Под «геном» может подразумеваться как культура, обычаи и история, так и внешний облик и черты характера, часто приписываемые группе в виде стереотипов. Так, сугубо грузинскими характеристиками участники опроса называли: доблесть, доброе сердце, талантливость, трудолюбие (или, наоборот, лень), внешнюю красоту и т.д. При этом аргументы пропагандистов «гена» лишены рационального обоснова­ния, и их можно охарактеризовать как верования религиозного типа, основанные на псевдонаучных биологических знаниях.

Таким образом, грузинское общество при делении людей на «своих» и «чужих» руководствуется примордиальными представлениями, вклю­чающими в себя культурологические характеристики, такие, как родина, традиции, язык, религия, и подкрепляет их представлениями о существо­вании некоего «гена», определяющего этничность «грузин». Но устано­вить «подлинность», опираясь лишь на черты, такие, как доброе сердце или доблесть, ненадежно. Поэтому существуют более «верные» показа­тели, в частности фамилия человека, порождающая определенные типы социальных отношений, которые мы рассмотрим ниже.

2. Типы социальных отношений, связанных с фамилией

Конструкт «грузинского гена» играет значимую роль в социаль­ных отношениях. Подобно тому, как стереотипы служат разделению людей на группы, так и социальный «ген» является одним из рабочих инструментов социального конструирования общества. Наличие или отсутствие «гена» определяет этничность человека, его социальный статус и отношения с другими членами общества. Помимо рассмо­тренных выше элементов, однозначным маркером этнического «гена» считается фамилия. Как указал интернет-пользователь, грузин – это тот, у кого «фамилия заканчивается на дзе, швили, иа и другие тра­диционно грузинские окончания, и при этом не изменена». Именно фамилию использует общество для первичного определения «генети­ки» и совместимости с этническим кодом грузин: «…но в Грузии это по-другому, сначала спрашивают имя и фамилию, а потом знакомят­ся с человеком» (Бадри с негрузинской фамилией). Соответственно, фамилия имеет определяющее влияние на судьбы людей, постоянно проживающих в Грузии.

Ниже приведены три типа социальных взаимоотношений, основан­ных на происхождении фамилии человека. Эти типы выделены на осно­ве анализа биографических рассказов людей, воспринимаемых окружа­ющими как этнически смешанные, а значит имеющие неопределенную «генетику». На деле, единственное отличие респондентов – это этниче­ский состав семьи и происхождение фамилии. Остальные элементы гру­зинского этнического кода присутствовали практически у всех.

2.1.      «Правильная» фамилия»

Грузинская фамилия – инструмент социального определения «грузинского гена». «Правильная фамилия» в грузинском обществе не привлекает внимания; маловероятно, что у кого-либо появятся во­просы, поскольку только ближайшее окружение имеет информацию об этническом составе семьи человека. При взаимодействии с обще­ством человеку приписывается принадлежность к титульной этниче­ской группе в соответствии с этническим кодом. Когда общество при­нимает в свою общность, ощущение психологической безопасности достигнуто[7]. В этом случае тема этничности не актуальна, и смешан­ное происхождение представляется человеку в виде дополнительной возможности выбора своей идентичности, в виде ресурса.

«В принципе, я на эту тему не думала, но исходя из моей жизни, я немного больше склоняюсь к грузинской [этничности], так как мне очень много чего нравится в грузинской культуре, в грузинских тра­дициях» (Ира с грузинской фамилией).

«Я не могу сказать, что я грузинка, но и армянка – точно нет, потому что я не чувствую такой связи, чтобы сказать, что мне родные эти люди» (Нана с грузинской фамилией).

«Человек на каком языке думает, на каком языке сны видит, тем он и является. Думаю я обычно на русском языке и сны тоже вижу на русском» (Лейла с грузинской фамилией).

Для этих людей этническая идентичность – интимная и сугубо личная тема, которая в одном случае обосновывается культурной бли­зостью, в другом – просто принадлежностью к группе, а в третьем – языковой идентичностью. В отличие от других биографических рассказов, информанты с грузинской фамилией не затрагивали тем этничности. Вопрос об их этнической идентичности, заданный к кон­цу интервью, заставал их врасплох. Этот вопрос казался неуместным и даже неприличным.

Однако свободными от давления со стороны общества такие люди могут быть лишь до некоторой степени. В определенных обстоятельствах есть риск, что им напомнят о неполной совместимости с этническим ко­дом грузин. Такой границей может быть вступление в брак или высокое положение в обществе, в политике (например, когда Зураб Жвания занял видное место в грузинской политике, начались разговоры об армянском происхождении его матери). В биографических рассказах нередко всплы­вали темы конфликтов и непринятия в семью на почве этничности.

2.2.      «Неправильная» фамилия

Людям, носящим негрузинскую фамилию, в жизни приходится нередко сталкиваться с удивленными, или, что еще того хуже, подо­зрительными, взглядами малознакомых людей, услышавших «непра­вильную фамилию». Она является индикатором принадлежности к «другой» группе, культуре, или даже сущностных характеристик лич­ности. Одна из информанток рассказывает:

«Когда я приехала сюда [в Грузию после учебы за границей], оказа­лось, что меня за свою никто не принимает. Там я была грузинкой. Тогда получается, что зря я там говорила, что я грузинка – потому что я гражданка Грузии» (Маша с негрузинской фамилией).

Во время учебы в школе Маше часто приходилось ездить в Евро­пу и даже жить там в течение учебного года, а в Тбилиси она больше общалась в русскоязычной среде. Вернувшись в Грузию и начав рабо­тать в Тбилиси после получения высшего образования в Америке, она практически в первый раз столкнулась с тем, что в Грузии понимается под словом «грузин».

Нося фамилию, унаследованную от предков, звучащую не совсем привычно для уха большинства соотечественников, приходится стал­киваться со стереотипами той этнической группы, с которой общество соотносит данную фамилию, а значит и ее обладателя. Этнические стереотипы включают представления о чертах характера, физическом облике и основываются на исторически сложившихся взаимоотноше­ниях. «Престижность» этнических групп зависит от географической, культурной, политической близости стран и отдельных групп и изме­няется в процессе социальных, политических, культурных трансфор­маций. Чем ближе и знакомее этническая группа, тем сильнее укоре­нены стереотипы по отношению к ее членам.

«Обидно становится, когда начинают по-другому меня восприни­мать, услышав мою фамилию или узнав, что я – иудейка. Так прямо ничего могут и не сказать, но начнут прикалываться или анекдоты про армян или про евреев рассказывать» (Маша).

Ситуация может стать даже выгодной, если фамилия приписыва­ется к группе, в отношении которой в данном обществе сложились позитивные стереотипы. Например, информантка с польской фами­лией, имевшей, по ее словам, «царское происхождение», указывала лишь на положительные аспекты ношения польской фамилии:

«Мой дядя знает всех Н., какие только есть – ездит по миру и ищет. Он очень интересуется своими корнями, потому что испытывает недоста­ток в родственниках. Конечно же, я считаю себя грузинкой, абсолют­но. Польский просто потому хочу выучить, что фамилия польская и что будет скоро возможность брать двойное гражданство. Здесь тоже есть польская школа, и я очень хочу сына отвести» (Анна).

Если фамилия не относится к числу «престижных», соответству­ющие стереотипы могут привести к фактом дискриминации. Так, один из информантов, Бадри, рассказал в интервью об истории своей любви, которая закончилась отказом в женитьбе со стороны семьи де­вушки:

«В конечном итоге у нас ничего не получилось, так как проблема была в моей фамилии. Эта проблема меня преследует всю жизнь. Я не говорил об этом, так как очень не люблю эту тему. Это для меня очень больная тема, хотя не комплекс; если бы это был комплекс, я бы уже давно взял фамилию матери».

Этническая идентичность у людей с «неправильной фамили­ей» может варьироваться от идентичности титульной до идентич­ности этнической группы одного из родителей или даже праро­дителей, или же вовсе отсутствовать. Этническая самоидентифи­кация основана не только на самоопределении самовосприятии индивида, важную роль играет также и признание этнической принадлежности человека окружающим его обществом. Иметь идентичность, не признанную другими, а главное декларировать ее, тем самым лишний раз подвергаясь критике с точки зрения «этнического кода», – позиция невыгодная. В этом случае перед человеком встает задача преодоления социальных ситуаций, воз­никающих вследствие несовпадения общественного восприятия и самовосприятия.

Если человеку не удается найти подходящую для себя нишу в эт­нической группе по вышеназванным или иным причинам, он может создать новый, альтернативный, конструкт идентичности, в котором акцент будет сделан на идентичности другого рода. Чтобы замеще­ние этнической идентичности на альтернативную было эффектив­ным, необходимо, чтобы эта новая идентичность была весомой и престижной в данном обществе. Соответствие с кодом данной иден­тичности позволяет человеку найти свое вполне оправданное и ком­фортное место в обществе. Как показало мое исследование, такой альтернативной идентичностью в Тбилиси является идентичность горожанина, «коренного тбилисца»[8]. Так Бадри эмоционально аргу­ментировал свою идентичность:

«В любом варианте [я] грузин, но больше не грузин, а националь­ность – “тбилисец”. Я горжусь тем, что я “тбилисец”, потому что я помню, каким был Тбилиси. Мои друзья, все мое детство, моя жизнь – все это связано с этим городом. Не знаю, сколько нужно было бы заплатить, чтобы записали национальность “тбилисец”, но я бы за­платил и записал. Я тбилисский грузин» (Бадри).

У данного конструкта идентичности существует свой собствен­ный код, который, судя по всему, связан с мифами о Старом Тбилиси и с длительностью проживания в нем, т.е. с количеством поколений предков, живших в Тбилиси. На свою «тбилисскую» принадлежность указывали и другие информанты:

«Почему меня кто-то должен учить, как быть “тбилисцем”, ведь у меня уже три поколения “тбилисцев” (Маша). «Я жил в Тбилиси – безусловно, коренной, можно сказать» (Ираклий).

В грузинском обществе быть «коренным тбилисцем» престиж­но и выгодно. Идентичность «тбилисца» создает новую группу со своими мифами, традициями и обязательными характеристиками. Подобно тому, как границы этнического кода грузин защищены «грузинским геном», идентичность «тбилисца» достается лишь по наследству и не доступна всякому желающему. Идентичность, ко­торая не отличает членов одной группы от другой, то есть имеет непрочные и гибкие границы, не будет носить социально важную роль. Быть «коренным тбилисцем» значит быть в чем-то лучше других.

2.3.      Исправленная фамилия

Адаптация людей с «неправильной фамилией», тем более если она ассоциируется с «непрестижными» этническими группами, сложная задача, которая требует дополнительных ресурсов. Кто-то задейству­ет стратегию построения альтернативных идентичностей, а кто-то адаптируется при помощи «исправления» своей фамилии.

«Материнскую фамилию я взяла в 10 классе, в период Гамсахурдия, когда он сказал, чтобы все нации катились куда подальше, и люди стали тенденциозными, а мы должны были сдавать [вступитель­ные экзамены] – мой отец решил так. Моя мать протестовала, она считала это плохим тоном. Отец не хотел, чтоб его детей ущемля­ли: кто бы тебя с армянской фамилией пропустит? Или надо быть уже известной личностью, или очень сильным профессионалом. Помню, у нас были соседи, виноделы, очень богатые, но мента­литет – ужас. Я очень нравилась им, семья подумывала обо мне как о невестке, но нет – армянку не хотим. А какая разница, какая у тебя кровь, главное – сущность самого человека» (Анна, отец армянин, мать грузинка).

Оговорка Анны свидетельствует, что примордиальные пред­ставления, которые ее так возмущают, характерны не только для ее окружения, но и для нее самой. Упоминание «крови» указывает на представление o «гене», который характеризует этничности и проявляется в фамилии, просто он не настолько важен, как счита­ют другие.

«Когда я был в четвертом классе, по коллективному решению мой отец и я, соответственно, перешли на фамилию моей матери. В моем случае посчитали, что это сделает мою жизнь легче. У этого есть свои плюсы и свои минусы. Плюс это то, что мне не скажут в лицо – армянин! Это в нашем обществе довольно при­нято. Армянин – здесь это жид, не еврей, а жид. Притом это было бы неправдой, так как я грузин. Я же не буду это доказывать, тем более что многие не согласятся. Ну, ты же знаешь, скажут – гены все же делают свое дело, где-то все же проявятся. Это очень плохо характеризует таких людей, но, к сожалению, таких большинство, не в моем окружении, но в обществе. Может быть, это есть у всех: классификация этничностей, градация – некото­рые престижнее, а некоторые нет. Минус то, что у меня сложился комплекс, что я все время что-то скрываю. Не сложно было это скрывать, мой отец не фигурировал [родители были разведены], с виду ничего не скажешь, но проблема была во мне» (Гога).

Положительная сторона смены фамилии очевидна: она сводит к минимуму риск дискриминации по признаку «непрестижной» этничности. Однако трудность состоит в том, что, меняя фамилию и при этом веря в «кровь» и «ген», информацию о которых она якобы несет, человек пытается скрыть свою врожденную «сущ­ность». Мать Анны была против смены «неправильной» фамилии на «правильную», так как считала это плохим тоном. И Бадри, несмотря на то что неоднократно подчеркивал в своем рассказе, сколько проблем приносила ему его «неправильная фамилия», все же не решился ее поменять:

«Пришла ко мне целая делегация – ее семья, и ее мать сказала мне, что не хочет сделать свою дочь несчастной, и если я перейду на материнскую фамилию, проблемы не будет. Но я ни в коем случае не предал бы своего отца…» (Бадри).

Окружение требует от Бадри «исправления неправильной фа­милии», но он воспринимает такое действие как предательство своих предков, которые передали ему фамилию в наследство. Согласившись поменять фамилию на грузинскую, Бадри мог бы приобрести главный индикатор «грузинскости» и, таким образом, вписаться в группу, членом которой себя ощущает. Однако это не­сет риск того, что окружающие будут укорять его за «предатель­ство» и при удобном случае смогут напомнить о «гене». Смена фамилии воспринимается обществом негативно, поскольку фами­лия должна быть такой же врожденной и устойчивой, как и «ген», входящий в этнический код. Это подразумевает, что смена фами­лии (на маркирующую другую этническую группу) – обман, и это стыдно.

Несмотря на то что, как указывает Гога, принятие другой фа­милии сопряжено с большими психологическими усилиями, это все же возможно, если удается преодолеть внутренний диссонанс посредством новых когнитивных конструктов, создания новой идентичности. В награду за эти усилия в будущем снижаются ри­ски, связанные со статусом «белой вороны», или даже «козла от­пущения».

Заключение

Формально грузинское государство организовано на граж­данских принципах и демократических ценностях. Конституция провозгласила принцип равных возможностей для всех членов общества. Но в обществе до сих пор доминируют представления об этнической группе грузин, основанные не на гражданстве, а на «гене». Представления об этничности – код – имеют привязку к фамилиям, которые носят судьбоносный характер для их облада­телей. Фамилия является важнейшим критерием при определении социального статуса, возможностей карьерного роста или созда­ния семьи.

Со временем, возможно, понимание этнической идентичности изменится, и границы между «своими» и «чужими» будут прове­дены исходя из других принципов. В этом случае социальное зна­чение фамилии, скорее всего, снизится и на первый план выйдут другие критерии. В частности, активное включение Грузинской Православной Церкви в государственно-политическую жизнь страны делает православие все более важным определяющим эле­ментом грузинской идентичности. Но до тех пор определение гру­зин, то есть «своих», происходит на основании фамилии. Об этом ярко свидетельствуют слова Президента Михаила Саакашвили, произнесенные в момент политического и социального напряже­ния ноября 2007 года, когда он призвал население простить оппо­зиционных лидеров за их «антигосударственные действия»:

«Но простим их все вместе, простим друг друга, потому что нас и так мало, каждый из них носитель грузинских имени и фамилии, и мы не хотим потерять ни одного из них».